Отголоски Былых Деяний, от лица дворфа Глойгнара Опции

[Am-mu]

Пусть мне и не нравится, что в Экзисвилле всего одна таверна, но курочка у того пронырливого тавернщика всё-таки приличная!

Мы с Рэй как раз наслаждались ужином, как ей вздумалось подоставать какого-то паренька по имени Лерон, только прибывшего на остров. Не видя в этом деле большой выгоды, я предложил всем направится в мэрию и стребовать у Мэтью давеча обещанные им конфискованные вещички. Он бы точно дал нам очередное задание, возникшее из-за его бестолковости, а чем больше рук – тем лучше.

Как оказалось, у последнего и без наших рож хватает проблем – очередная дипломатическая катастрофа, в детали которой посвящать он никого не хотел. Но что же, я хуже паладина, что ли?! Под моим напором этот тюфяк сдался, и теперь я, Глойгнар – глава Дипломатической Миссии!

Нужно было всего лишь найти какого-то посланника из Кендлкипа и уладить его вопросы, ибо беднягу выкинули из Гильдии Магов, как собаку. Но он – важная шишка, и теперь грозит отрезать острову все торговые пути и еще чего поважнее. Потому мы быстро нашли его, разбившего лагерь прямо у портала в Гильдию. Посланник оказался историком, и… довольно надоедливым историком. На одно моё слово он выдавал с десяток, причем украшенных неслыханными научными терминами. Это уже не говоря о том, что по существу он будто нарочно выдавал информацию лишь крупицами. И ту пришлось вытягивать, будто клещами. Сказать по правде, мне никогда не доводилось применять пыточные орудия, но в этот раз их использовали будто против меня! При чем… как же это слово хитрое… ментально, во. На следующем же привале я набросал об историке стишок, вспомнив песни бардов из моего очага:


Историк приезжий сидит на траве,
В руках его нет топора
Но хуже секиры по моей голове
Его ударяют слова!

Пронзают они и железо, и сталь
И в прах рассыпают мифрил
Ты можешь бежать от историка вдаль -
Но слово его облетит весь Торил!

Настигнет тебя, и подобно копью
Ко влажной земле пригвоздит
Безжалостно мучая душу твою,
Пока ты не будешь убит.


Вот что нам удалось узнать – он ищет информацию о двух героях, вершивших свои деяния как на острове, как и на континенте. Века полтора назад. Но об их делишках на острове известно не больше, чем об имени владельца таверны. К слову, имена искомых особ – Адриен и Сейлаглиэль, какой-то очередной паладин и эльфийка-бард. Нам предстояло заполнить этот ужасный, по мнению приезжего, пробел в науке.

Конечно, первым делом путь наш лежал в саму Гильдию. Может, историк просто взялся безобразничать там и его выперли за хамство? Оказалось, что примерно так дела и обстояли – посланцев Кендлкипа в Гильдии не шибко жаловали и считали надменными выскочками. Что ж, могу понять их – так же я отношусь к главам некоторых дворфийских кланов!

Однако никакой информации о двух деятелях в библиотеке Гильдии не было, и старик Веллар предположил, что кому-то понадобилось изъять её оттуда. Это случилось еще при прежнем магистре, Растане, который нынче был не живее жуков, которых я покромсал на прошлой неделе. След заводил в тупик, и по совету Рэй мы отправились искать помощи у лесных эльфов.

В дворфийских трактирах мне много историй доводилось слышать о лесных эльфах – мол, они заставляют снимать с себя всю сталь и всё такое, а один бедняга показал мне сломанный зуб, сказав, что остроухие вынудили его съесть собственный железный перстень! Видимо, это были глупые выдумки, а зуб ему в пьяной драке выбили, ибо ничего такого не произошло. Всё оказалось гораздо хуже! Их предводительница, мантикору ей в уши, залезла ко мне в голову и принялась издеваться, вспоминая подробности того случая в шахте! Единственной пользой от неё был совет вызвать духов умерших, и таким образом узнать о событиях из уст самих их свидетелей.

Не желая терпеть её выходки, я выскочил наружу из треклятого шатра. Следом вышла Рэй, молвившая, что теперь наш путь лежит в пустыню, к бединам, сведущим в вызове духов.

Всю дорогу Лерон ныл и жаловался. Проклятье, его скулёж надоел больше шипа в моём ботинке! Ничего, еще пара таких путешествий – и даже такой станет настоящим воином, следуя пути Глойгнара. Остальные невзгоды были куда безобиднее – виверна и парочка сладов на болоте.

Дойдя по поселения бединов, мы долго пытались добиться чего-то о вызове духов от одного из воинов. Я уже даже был готов заплатить ему за информацию, как выяснилось, что ни шута он не знает, а спрашивать надо торгаша Абаджана. Оставив пустынника в отчаянных попытках получить незаработанные деньги, мы отправились к прилавкам торговца.

Последний предупредил нас, что вызов не связанного с нами родством духа может нести ужасные последствия. Тьху! Настоящего дворфа вроде меня таким не напугаешь. Я только и успел заявить о своей решимости, как Абаджан вдруг свернул лавочку, мол, ночь уже. Испугался, небось! Мы сказали, что вернемся утром, и начали искать, где б отдохнуть.

Не похоже, чтоб в поселении был трактир, и мы разбили небольшой лагерь прямо у маленького оазиса. На рассвете Лерон и Рэй устроили тренировочный бой. Сперва у паренька не было и шанса против ловкой эльфийки, но в конце ему каким-то чудом удалось подсечь её своим посохом, длиннющим, как старый тоннель. Воля богов, не иначе.

Торгаш Абаджан начал толковать о настойке для вызова духа. Ингридиенты, сказал он, растут танар'ри знает где, и уж точно не рядом, в пустыне. Рецепт есть только у Рашида (один из этих пустынников), но нам он его не даст, потому Абаджан сам возьмет его и продаст нам. Сперва я решил было, что гребанный торгаш хочет меня надуть, но, по его словам, Рашид ни за что не открыл бы тайны своего народа чужеземцам. А сам Абаджан предложил пройти испытание, которое докажет, что в каждом из нас есть капля их песочной крови. Мне это показалось откровенной чепухой и оскорблением, но чем боги не шутят? Мы согласились, но проклятому торговцу и того было мало! Вдобавок подлец потребовал, чтоб мы купили остаток его почти просроченных апельсинов. Пришлось согласиться и на это – надо было идти до конца!

Испытание заключалось в том, что мы должны были отправиться на кладбище пустынников, выпить неизвестные мутные зелья, после чего нам явятся духи из прошлого и раскроют имя предка бединов, основавшего кладбище. Хитрец Абаджан вскользь упомянул, что после этого пойла мы больше не сможем пить. Сказать по правде, это меня ошарашило, как василиск, свалившийся на голову. Я даже подумал о том, чтоб отказаться от Дипломатической Миссии, как торгаш вдруг уточнил, что мы не сможем снова пить только это же зелье. Расслабленно вздохнув, я вдруг обнаружил, что за нашей спиной объявился мой старый друг и товарищ по спасению Велена - Алес, в своих порывах помочь людям прошествовавший аж до этих мест (не, он точно какой-то полускрытный паладин!). Я не хотел подвергать друга возможной опасности, но он все твердил о помощи честному народу, так что пришлось посвятить его в детали дела, сделав частью моей Дипломатической Миссии.

Ночь как раз наступила, и мы двинулась в сторону кладбища, сперва по ошибке набредя на того самого пустынника, который недавно пытался стянуть с меня денег. Он повторил свои жалкие попытки, но в ответ получил лишь дворфийский шиш! Вскоре кладбище было найдено, и нас впустили внутрь, пообещав запереть за нами врата и выпустить только по наступлению утра.

Место упокоения пустынников было довольно безмятежным, сравнительно с людским-то. Могил и не видать вовсе, только несколько склепов, возвышающихся из песка. Мы столпились в центре кладбища, смотря на лица друг-друга, освещенные луной. Алес первым воззвал к помощи богов и выпил зелье. Лерон последовал его примеру. Ноги их быстро подкосились, и бедняги занялись тем, что и следует делать ночью (вот только не среди мертвецов) – спать. Я уже приготовился было опрокинуть и свою порцию, как Рэй вдруг заявила, что не собирается пить и останется в сознании и здравом рассудке. Конечно же, это ставило всю нашу Дипломатическую Миссию под угрозу, и я твердо взялся отвадить её от этого дурацкого поступка. Чего я только не говорил: что духи разгневаются за подобное неуважение, что сохранив и продав склянку с зельем она не выручит и двух сотен, что пустынники заметят её уловки и накажут нас всех, что таким путём мы заработаем репутацию дрянных наёмников по всему острову… что не получим награды от мэра! В конце концов, мой дворфийский натиск стал ей не по зубам, и в сердцах Рэй опрокинула склянку себе в рот! Ха! Какой-то эльфийке не остановить Глойгнара, особенно во время Дипломатической Миссии!

Вспомнив о деле, я посмотрел на три лежащие передо мной тела и поспешно выпил свою порцию. Ну и мерзкий же был вкус! Будто туда какой-то слизи ящериц намешали или чего такого. К счастью, я довольно быстро вырубился, упав на песок.

Довольно скоро тьма перед моими глазами прояснилась, превратившись всё в ту же пустошь – только свободную от любых строений. Я чувствовал себя, будто в настоящем сне! Лишь с той разницей, что мог управлять своим телом. Троица спутников была рядом, и мы только сделали несколько шагов вперед с целью исследовать местность, как нашим глазам предстала ужасная, худшая из всей виденных мною сцен… да, она и раньше бывала одним из моих снов, не раз терзая мое дворфийское сердце. Но в этот раз всё было словно в реальности. Будто я перенесся на сорок лет назад, в ту самую шахту. Эти двоё дворфов с кирками, обсуждающие то, как они сейчас пойдут пропустить по кружке-другой. Их глаза, блестящие в полутьме от радости из-за предстоящего конца рабочего дня. Звук моего собственного голоса, скомандовавший подрывать. И эта кошмарная, ослепляющая вспышка взрыва, превратившаяся в клубы огня. Всё. Перед моими глазами снова только песок. От нашедшей на меня печали я опустился и остался сидеть, пока перед нами проплыли другие сцены.

Эльфийка, шагающая мимо на своих тонких и изящных ногах. Трудно было различить чувства на ее лице – то ли раздражение, то ли отчаяние. Она вымолвила лишь несколько слов: «Почему меня никто не любит? Я просто хочу, чтоб меня любили. Уважали. Разве много прошу?». Прямо перед её исчезновением я понял, что это была сама Рэй.

Следующим показался двойник Лерона, схвативший себя настоящего за грудки и обвинительно вскричавший: «Почему ты не можешь быть полезным? Как все вокруг!». Оставив ошеломленного парня стоять столбом, он растворился в воздухе.

За Алесом же явился – проклятье, неужели снова его отвратительная рожа – сам Многоликий в форме дьявола, пророчивший гибель Велена и объявивший наши с рыцарем геройские действия лишь отсрочкой к ней. Хо-хо! Не будь я так угнетен посетившей меня сценой, я бы рассмеялся ему в лицо.

Вслед за дьяволом мы узрели огромного дракона, отливающего всеми цветами радуги. Уж не знаю, бывает ли такое с ними в реальности, но тогда он отчаянно выплясывал на задних лапах, передними подыгрывая себе на гигантской лютне. Вдобавок небо покрылось десятками ярчайших радуг, как будто предыдущей диковинки было мало.

Это все напомнило мне о неудачных опытах в поедании грибов, купленных у какого-то подозрительного полурослика в Амне. Ага, с этим не сравнится крепчайший дворфийский спирт, говорил он! Мне порядком надоела вся эта драконовская возня, отчего я выкрикнул о том, что здесь, баатезу подери, должны быть пустынники и кладбище, а не радужные драконы-барды.

Вопреки всем ожиданиям, сон послушался меня, и исполинский ящер исчез. Взамен послышались звуки битвы, происходящей неподалёку. Это были те самые искомые нами пустынники, сражающиеся против стаи василисков. Забыв о том, что всё происходящее – на самом деле никакое не происходящее, я хотел огреть одну из тварей своим молотом, но, конечно, ни шиша у меня не вышло. Осталось только наблюдать за схваткой, опустив оружие. В жестокой и кровопролитной сече бединам всё же удалось вырезать всех василисков, потеряв при том немало людей. Предводитель отряда с горестью провозгласил о том, что основывает здесь кладбище, дабы предать павших достойной смерти. Он долго и старательно вырезал надпись о том на камне, не позабыв и обозначить своё имя. А нам только этого и нужно было!

Когда я думал было, что всё необходимое наши глаза уже увидели, один из бединов вдруг отошел в сторону и что-то закопал в земле. Мой острый глаз орла приметил местечко – кто знает, быть может, спустя несколько веков пески всё еще будут хранить доверенное им?

Вскоре после этого первый луч солнца пронзил небеса, и наши взоры затуманились. Башка наполнилась такой болью, будто в ней топочет дюжина гигантских ящериц! О, торгаш был прав – это все напоминало худшее похмелье в моей жизни! Глаза невольно открылись, и перед ними предстало всё то же старое доброе кладбище, но уже в родном 1338 году. Я подошел к эльфийке и дал ей поистине мудрый совет, гласивший, что гораздо больше людей полюбит её, если она будет поменьше их обманывать. Однако благодарностью за него послужили вопли о том, что мне не следует лезть в её жизнь. Эльфы…

Не без труда я дошагал до места, где три века назад бедин прикопал какие-то несметные (должно быть) сокровища. Раскопать их удалось довольно быстро – и, о чудо, там оказались два прекраснейших алмаза, отблескивающих синевой! Сейчас таких уже нигде не добывали, уж лет триста как. Долго думать не пришлось – это точно был дар самого Думатойна, посланный мне за славные свершения. Помимо драгоценных камней, в тайнике нашлось какое-то зачарованное кольцо. Конечно, я не собирался прикарманивать всё это добро – я ведь честный лидер Дипломатической Миссии, а не какой-то там жулик! Но первым делом хотелось убраться с порядком изнурившего всех кладбища.

Пока я копался в земле, остальные встали на ноги, и мы двинулись к воротам. Пустынники заставили нас показывать вымазанные зельем языки и пустые склянки, что в очередной раз уверило меня в правильности решения заставить эльфийку выпить мерзкое пойло.

По пути к торговцу я остановил всех и раздал найденные ценности, объявив их наградой за перенесенные невзгоды. Алес, к его чести, вовсе отказался от всего, Рэй взяла себе кольцо, а Лерону достался второй алмаз (который я не преминул сразу же выкупить. Такая красота должна принадлежать дворфу!).

Вернувшись к Абаджану, мы взяли из его рук честно добытый рецепт зелья для вызова еще одного духа (как будто первых было мало). Когда же дело дошло до апельсинов… я думал, будет ящик, ну, может, два. Однако хитрый торгаш сплавил нам дюжину – ДЮЖИНУ – бочек. Теперь предстояло везти всё это в Экзисвилль и искать там покупателя.

[Am-mu]

Но в Заливе наши дела что-то не заладились (не считая того, что мы нехило сэкономили на комнатах – там они в разы дешевле). Фиц вовсю пытался уговорить местного старика рассказать хоть какую-то легенду о безумном дворфе, но слух у того был такой, как будто возле его ушей только что разорвалась бочка с порохом. Рэй выложила перед трактирщиком кругленькую сумму, но он в жизни не слыхивал про зодчего, спрятавшего неподалеку свои сокровища. Я поставил старине Сурбиху аж две бутылки, но всё, что услышал взамен – пьяный бред про драконов. А'Кали взялась за рыбака, сворачившего свои снасти, и тот даже упомянул пару гротов неподалеку, но отказался свозить нас на лодке. Я в шутку предложил украсть ее, а спутники восприняли идею всерьез! Еле удалось отговорить их нарушать закон. Мы просто прошлись по берегу, и, не обнаружив ничего интересного, вернулись в Экзисвилль. Несолоно хлебавши.

А'Кали предложила обратиться к бедуинам, ибо у них-то точно должны быть истории про безумных дворфов. Так и получилось. Мы встретились с нашим старым знакомцем – торгашом Абаджаном, впарившим нам апельсины. Ох, это словно было только вчера! Он рассказал, что несколько поколений назад здесь в самом деле был дворф в компании какого-то гнома-механика. Механик, видимо, был нужен, чтоб помочь обустроить то самое укромное место. А еще зодчему понадобился вождь бедуинов. И он просто уболтал его бросить селение, семью, и отправиться невесть куда! Воистину чудесен дар убеждения того дворфа, раз ему удалось такое с одним из этих упрямых пустынников. Стало ясно, что схрон зодчего имел какое-то отношение к духам, ибо вождь был знатным шаманом.

На следующем привале Фиц смылся, пока все спали! Он оставил Рэй записку, в которой посвящал ей стихи и обещал вернуться. Пфф… ох уж эта людская романтика!

У нас всё еще оставалось, что выяснить, перед тем, как наугад блуждать по острову в поисках сейфа. Кхаз'Ал Гар – мы вернулись туда за разрешением обыскать дом зодчего. Получить его не вышло, но оно уже было без надобности, ибо бывший дом строителя стал частью таверны. Стены снесли, и так далее… искать тайники, обшаривая таверну пядь за пядью показалось невообразимо глупой идеей, и мы вернулись в Гильдию, к коменданту. Потому, что…

Он упомянул, что сам Хранитель Шахт Хугнар, смотрящий сквозь землю и породу, хочет встретиться с нами, узнав о деле. Это было великой честью. Жаль, что все не все (верней говоря, все, кроме Рэй) осознавали это. Последняя оказалась не в состоянии оценить бесконечную мудрость Хранителя и не упускала случая посмеяться над его старостью! Я бы посмотрел, как… или что, эльфы так и помирают молодыми? Танар’ри его знает.

В общем, Хранитель поведал, что зодчий утроил беспорядок в некоем месте под землей. То место славится ядом для тела на своей поверхности и таким же ядом, но уже для души – внизу. Деревья там мягкие, а последние запасы руды истощены как раз этим строителем. Эти слова оказались неоценимыми для нас, ибо значительно сужали круг поисков. Я и А'Кали склонялись к болотам, где действует зловещая магия ящеров, Рэй – к Паучьему Лесу на север от Экзисвилля, откровенно не желая снова посещать гибельные топи. Кто знал, что на этот раз она окажется права…

Наутро следующего дня Рэй объявила, что прошедшей ночью самолично отправилась в Паучий Лес на разведку, да еще и без сопровождения. Зная ее любовь к сидению в городе, это несказанно удивило меня, и сперва я даже не поверил в диковинную историю о том, что в пещерах под тем лесом она увидела нескольких крылатых людей неизвестного происхождения, сражающихся между собой. Однако, как позже выяснилось, это было правдой – Рэй настолько не хотела идти на болота, что совершила это ради затягивания нас в лес.

Только мы собрались в путь, как перед нами вдруг появился мой старый друг Алес, вернувшийся из Кхаз'Ал Гара. Чему я был рад, а двое эльфиек – не очень, ибо он проявлял нешуточную подозрительность к А'Кали. Впоследствии это вылезло в жаркий спор, в ходе которого ей удалось и рыцаря успокоить, и свою главную тайну в секрете оставить (из-за того, что Алес недостаточно хорошо знается в богах необычных народов). Мы благополучно добрались до пещер, уничтожив немало пауков, и спустились вниз.

На верхнем уровне залежи руды были выработаны даже раньше, чем двести лет назад – это я, как бывалый шахтер говорю. Поэтому мы спускались дальше и дальше, отбиваясь от пауков и гаргулий. На самом нижнем уровне пещеры следов руды и вовсе не было, зато нашлась лужа крови в том месте, где Рэй видела тех крылатых гуманоидов, кем бы они ни были. По её словам, видимость в темноте была не очень, и ими могли оказаться даже какие демоны с перепончатыми крыльями… Куда они убрались – не понятно. Разве что вышли наверх, что определенно было бы довольно странно: крылатые парни просто разгуливают по лесу! Пусть даже до одури мрачному Паучьему Лесу. Мы начали искать, но никаких намёков на скрытые ходы или еще чего такого не было. Уж я бы почувствовал – я же дворф!

И тут мне вспомнилось, что я совсем забыл проверить наличие руды в породе на среднем уровне пещеры! Мы покинули дно и поднялись чуть повыше. Залежи тоже был исчерпаны, но уже куда позже, чем на верхних уровнях. Это наводило на кое-какую мысль, и мы принялись внимательно обшаривать каменные коридоры. И, хвала Думатойну, в одном из залов обнаружился колодец, ведущий вниз! После беглого осмотра стало ясно, что с его помощью шахтёры спускались вниз, на баатезу-пойми-какую глубину. Теперь я был готов дать руку на отсечение, что этот колодец обустроил тот самый зодчий! Он добывал руду в глубине пещер уже после того, как основные залежи наверху закончились, таким образом и исчерпав жилы этого места полностью, что сходилось со словами Хранителя.

Мы начали думать, как спуститься вниз. Веревки, оставленные шахтёрами двести лет назад, давно прогнили, и спуск на них означал верную смерть в куче своих же переломанных костей. Было решено собрать весь имеющийся у нас запас бечевок и связать их. А там временем Ирия, пикси А'Кали, спустилась вниз на разведку. Похоже, глубина была серьезной, ибо брошенный вниз факел успевал превратиться в небольшую точку размером с щедрость господина Сто Монет, прежде, чем удариться обо дно. Пока я и Алес снимали доспехи (не спускаться же прямо в них) Рэй, лишь только закончив с веревками, сиганула вниз, не раздумывая ни секунды. Только потому, что ей наскучило стоять тут, наверху…

Отважно, но безрассудно, как заметил Алес. Она осталась в живых – эльфийке удалось вовремя остановить скольжение, покрепче сжав веревку, ибо до дна та не доставала еще Элфернум-знает-сколько. Мы вытащили раскаивающуюся Рэй наверх вместе с пикси, уставшей махать там своими крохотными крыльями. Что ж, даже всего нашего запаса веревок было мало, и надо было либо притарабанить еще, либо искать другой способ спуска. Порядком устав от предприятия, мы вернулись в город для лучшей подготовки.

Хори выдвинул весьма недурную идею: использовать зелья левитации для перемещения по колодцу. Тем более, что его наставник Веллар мог приготовить для нас несколько со скидкой. Он как-то подозрительно быстро согласился скостить цену после упрашиваний Рэй. Клянусь, в этот момент я почувствовал что-то очень странное…

Её голос, говоривший что-то о невзгодах и горестях, звучал так приятно, как никогда – похожий на самую проникновенную песнь, которую я только слышал в дворфийских чертогах на пышнейших пирах. В голове как будто разлилась целая бочка вкуснейшего эля. Мне тут же до невозможного сильно захотелось подойти к Веллару и расплатиться с ним за зелья. Даже не знаю, почему – совсем на меня не похоже. Сладкое чувство начало развеиваться после того, как я отдал алхимику золото, и я пришел в себя, слушающим А'Кали. Она говорила с Рэй о каких-то дроу, использовавших «легкие» пути обольщения. Кажется, конец у истории был грустный.

На улице мы встретили историка, который вдруг решил, что Сейлаглиэль использовала свой лук в качестве музыкального инструмента. Я подивился – она на одной струне играла, что ли? Старина Хори метко заметил, что с её нарядом и повадками только на одной и забавляться. Слова историка о том, что тетива, возможно, всё еще в гробнице, посеяли смуту в моей голове. С одной стороны, мы там всё уже обшарили, и не раз, а с другой – уж слишком пророчески они звучали. Было в них что-то эдакое. После долгих пререканий мы решили обследовать усыпальницу барда еще раз.

Я начал искать тетиву везде: прорези между кирпичами, вскрытый тайник, голова одной из статуй… всё это не давало результата, в отличии от действий А'Кали. Она положила хранимый у себя лук Сейлаглиэль на алтарь, стоящий как раз под местом непосредственного упокоения эльфийки, и принялась говорить с ней. Лук залило ярким светом, который, к моему удивлению, превратился в струну! Тем не менее, последняя пропадала, как только оружие отводили в сторону. Но стоило А'Кали лишь слегка провести пальцем по тетиве, как та превратилась в целых восемь, очевидно, приспособленных для музыкальных забав. Чтоб воззвать к духу умершей, тёмная эльфийка применила свои бардовские способности: принялась петь песню, аккомпанируя себе на струне лука. Песня была немного печальная, но красивая. Слова примерно такие:

Бежишь ты сквозь холод ночи, и сердце бьется сильней...
Готовая в бой ты пойти, и кинжал в руке оголен.
Как волчица одинокая ты, и твой взор на весь мир обращен.
И звук песен твоих разливается вдаль.
Разбито зеркало судьбы, и миллионы осколков горят!
Но только ты и я способны ответ отыскать.
А потом, на край света сбежать.
На край света сбежать...

В какой-то момент Рэй непонятно с чего (так она поступает большую часть времени) решила подыграть А'Кали на своей арфе. Лишь только пальцы её ударили по струнам, случилось нечто очень и очень неожиданное, не считая самого звука, многократно усиленного влиянием магии. Свет, обуявший лук, обернулся ярчайшей вспышкой, похожей на то, как если бы солнце на секунду приблизилось прямо к моим глазам, зловеще хохоча. Это на какое-то время ослепило всех присутствующих, а в особенности А'Кали, стоявшую ближе всех, да и бывшую особенно чувствительной к свету (её глаза пострадали настолько, что тёмной эльфийке понадобилась помощь Сантэ после того, как мы закончили в гробнице). Когда свет рассеялся, я увидел, что струна на луке Сейлаглиэль из световой стала какой-то... шелковой, что ли. В общем, теперь она осталась там навсегда, превращаясь в восемь при легком касании и снова в одну – при натягивании. Похоже, действие Рэй помогло обратить на себя внимание духа, вернувшего луку его тетиву (еще бы, не каждый захочет долго слушать в своей гробнице музыку, скорее подходящую для Пустынь Гибели и Отчаяния!).